Из дневника графа Луи де Морана, 17 марта, 1857 года.
«Этот день не предвещал ничего необычного. Прибыв в Париж в четверть часа пополудни по делам поместья, я по обыкновению остановился в гостинице на улице Риволи, поскольку дела могли задержать меня в столице на несколько дней. К тому же, я собирался нанести несколько визитов, в том числе дорогой тётушке, маркизе де Вержи, которая в последнем письме очень просила приехать.
Сказать по правде, находясь все время в родовом замке и наведываясь в столицу нечасто, я отвык от шумного Парижа: всей этой разномастной толпы, криков, стука колес проезжающих карет... Однако я любил этот город, любил бывать здесь и довольно быстро привыкал к бурному течению парижской жизни, которая была отличной от неторопливой жизни в провинции. Замкнутость провинциального помещика была в диковинку для еще молодого и полного сил дворянина, но этот выбор я сделал сознательно и, признаюсь, это был лучший выход после ряда трагических событий, произошедших в нашей семье и унесших не одну жизнь. После гибели отца я наследовал имение и титул, поселился в родовом замке, в окружении преданных слуг, и небольшими шажками продвигался к намеченной цели – найти виновника гибели семьи».

Элен отложила в сторону старую, потёртую тетрадь и оперлась подбородком на переплетённые пальцы. За окном её маленькой, уютной парижской квартиры сгустились сумерки, холодная зимняя ночь окутывала город тёмным покрывалом, бледная луна серебрила вчерашний снег, отчего становилось ещё светлее. Молодая женщина перевела взгляд от окна на лежавший перед ней дневник. Элен обнаружила его недавно, во время поездки в замок, разбирая очередную коробку со старыми бумагами, коих накопилось много от прежних обитателей. В замке Моран проживала сейчас её бабушка, категорически отказавшаяся менять на столицу свой живописный уголок в Провансе. Элен очень любила бабушку и часто навещала её, подолгу слушая рассказы старой графини о былых временах, о поколениях семьи де Моран. В истории семейства было всё: ревность и предательство, всепоглощающая любовь, верная дружба, и даже преступления. Элен с удовольствием погружалась в историю семьи, как в увлекательный роман и лелеяла мечту когда-то написать книгу обо всём том, что узнала.
Сама не зная почему, молодая женщина зацепилась за относительно недавнее прошлое и жизнь своего предка, графа Луи де Морана, от которого ей и перешел в наследство особенной ценности изумруд. На пожелтевших от времени страницах, что уцелели, разворачивалась история любви представителя семьи де Моран, в которой был замешан старинный камень, что граф носил на пальце, алчность, холодный расчёт и кровь, пролитая во имя мести.

Из дневника графа Луи де Морана, 20 марта, 1857 года.
«Возможность навестить тётушку мне представилась лишь несколько дней спустя моего пребывания в Париже. В особняке маркизы, на улице Сен-Тома-дю-Лувр меня встретили тепло и приветливо, как это было всегда, препроводили в голубую гостиную, где маркиза имела привычку читать днём. Завидев меня, тётушка поднялась с кресла и, лучезарно улыбнувшись, шагнула на встречу.
Я провёл в особняке более двух часов, но время за беседой пролетело совсем незаметно. Обратно в гостиницу не спешил, а, воспользовавшись прекрасной весенней погодой, решил прогуляться по одному из небольших, но крайне живописных парков. Именно в этот день я повстречал Анну…
Во время прогулки я свернул на одну из малопосещаемых аллей, дабы собраться с мыслями и подумать о том, что сказала тётушка, как вдруг мое внимание привлекла одинокая фигурка, что стояла возле пруда и, спрятав лицо в ладонях, всхлипывала. Как и большинство мужчин, я не переношу женских слез и потому не смог пройти мимо и не спросить, что произошло с дамой и не нужна ли ей помощь.
Услышав мой голос, девушка удивлённо посмотрела на меня и тут же отвела глаза, скорее всего ей было неловко за то, что кто-то стал свидетелем её слез. Она была прекрасна! Прелестный белокурый ангел с пронзительно-голубыми глазами, хрупкую фигурку облегал наряд цвета небесной лазури, что так необыкновенно шел ей. Я смотрел на неё и почувствовал, что сердце моё забилось чаще.
Она взглянула на меня своими ясными очами, извинилась за то, что я стал свидетелем её слабости, и внезапно вздрогнула, когда неподалёку послышался грубый голос, похожий на раскат грома:
- Анна! – Снова посмотрев на меня, девушка устремилась к мужчине, судя по выправке военному, которого я принял за её отца и, как выяснилось позже, не ошибся. Я хотел было двинуться вслед за ней, но голубые глаза под хрустальной поволокой слез вдруг посмотрели так, что я остался на месте. Во взгляде Анны читалась благодарность (не ясно за что), боль и страх. В тот же миг, я принял решение, что непременно отыщу её, чего бы это ни стоило.
***
Это стоило немало времени и сил, однако мне удалось отыскать Анну и даже узнать кое-какие полезные сведения о ней, которыми весьма любезно поделилась служанка, работавшая в доме, где жила та, что так глубоко запала мне в душу. Разумеется, поделилась не за простые слова благодарности, а подкрепленные некоторым количеством монет, что со звоном упали на ладонь мадам Дюпен, как звали прислужницу. От неё я и узнал, что мадемуазель де Вард живёт в этом доме не так давно, до этого они с отцом жили где-то в Англии, месье граф держит дочь в ежовых рукавицах и скоро собирается выдать её замуж за какого-то маркиза, вдвое старше девушки, однако очень богатого.
Я слушал её и чувствовал, как протестует моя душа и сжимается сердце при мысли, что Анна, белокурый ангел, по воле жестокого отца может оказаться в объятьях какого-то отвратительного старика. Разве такой судьбы достойна эта красавица, которой впору блистать при дворе, а не влачить жалкое существование с деспотичным и ревнивым супругом? О некоторых «милейших» чертах характера будущего мужа госпожи мне тоже поведала мадам Дюпен, после чего как-то странно взглянула на меня и как бы между прочим уронила, что в сад можно попасть через дыру в живой изгороди, а оттуда прямиком к окну спальни мадемуазель Анны, после чего заторопилась по своим делам.
Ошеломленно глядя вслед служанке, я понимал, что непременно воспользуюсь её советом, нынче же вечером. Очевидно, она приняла меня за пылкого влюблённого и решила помочь из каких-то своих побуждений. А не был ли я им, тем самым влюблённым, что готов на любое безумство ради прекрасных глаз красавицы? С того самого дня как я увидел её в парке, Анна не покидала моих мыслей, я лелеял в душе надежду встретить её вновь, начал искать и преуспел в этом, и сейчас мне хотелось снова увидеть её, услышать голос, похожий на перезвон весенней капели.
Вопреки опасениям, что прелестная мадемуазель не узнает меня, примет за какого-нибудь прохвоста, испугается и позовёт отца, ничего этого не произошло. Скорее наоборот, открыв окно и увидев меня, лицо девушки озарила улыбка, в разговоре она призналась, что тоже хотела увидеть меня снова, а причиной её горьких слез была предстоящая свадьба. В этот миг я понял, что не позволю ей совершить эту ошибку, не смогу отпустить и несмотря ни на что помешаю этой свадьбе, пусть даже мне придется похитить невесту.
***
Анна очень любила прогулки в том парке, где мы впервые встретились, и отец отпускал её туда, конечно же в сопровождении служанки. Но та была верна своей юной госпоже и накануне предстоящей прогулки отправляла мне весточку, чтобы мы смогли встретиться в уютной беседке и поговорить. Эти встречи приносили мне столько счастья и незабываемых мгновений наедине с любимой, что я чувствовал себя юношей, унесённым ветром первой любви.
В одну из встреч Анна обратила внимание на изумруд, что я ношу на пальце и попросила рассказать о нем. После я признался ей в любви, а она предложила похитить себя со свадьбы и бежать, ведь тоже любит меня и не представляет как жить дальше, если её выдадут за старика. Нашу договорённость мы скрепили нежным поцелуем. Я тонул в её небесно-голубых глазах и понимал, что готов ради неё на всё, даже на преступление. В тот миг я верил, что Анна предназначена мне судьбой, я любил её всем сердцем настолько, насколько и представить себе не мог.
***
Ложь! Все ложь, от первого до последнего слова! Анна, её нежные взгляды и речи, признания в любви – всё это оказалось паутиной сладкой лжи, в которую я попал по её вине.
Я готовился похитить её со свадьбы и если бы сделал это, то лишь навредил бы себе и сложил голову на эшафоте, а она бы добилась того, ради чего всё это и затевалось - забрала бы изумруд. Да, да, это всё из-за него, старинного камня, привезённого моим покойным отцом из Испании, овеянного мистической легендой, суть которой была в том, что камень способен исполнить любое желание своего владельца. Ослепленные алчностью, жаждой власти и богатства люди совершали ради него безумства, и за изумрудом тянется шлейф кровавых преступлений. Вот только все забывали одну особенность: камень лишь тогда имеет силу, когда передан добровольно. Моему отцу изумруд достался именно так, мне он передал его по наследству, однако те, кто хотел завладеть им после меня, пошли на хитрость.
Если бы мы с Анной бежали и соединили свои судьбы перед алтарем, она не только получила бы мой титул, имя и положение, как законная супруга, но и камень. Ей было нужно всё это, ведь не было никакой свадьбы со стариком-маркизом, не было богатства, но был отец, проигравший всё состояние, да дочь с весьма тёмной репутацией. И план, что они разработали и блестяще воплотили в жизнь. Всё прошло бы как задумано, не узнай я правду. Что побудило меня на это, ведь я так верил ей и не смел сомневаться в искренности возлюбленной? Боюсь, что не смогу этого объяснить, разве что Судьба решила уберечь своего раба и направить на истинный путь.
Несколько дней назад Анна с отцом уехали в Англию, это я узнал, наведавшись в особняк, где они жили и что на самом деле не принадлежал им.
Что до меня, то я возвращаюсь в Моран и вряд ли когда-нибудь вернусь в Париж - слишком горькие воспоминания станут терзать душу каждый раз при взгляде на тот парк. Моё сердце окаменело. Умерло. Любить оно больше не сможет никогда.
***
Как долго я не прикасался к этой тетради… Вероятно, боясь потревожить воспоминания, чтобы рана вновь не начала кровоточить. Сейчас уже не больно и я смогу закончить тетрадь, дописав последнюю страницу.
Время, наилучший лекарь, уединённая жизнь в поместье и погруженность в его дела позволили затянуться сердечной ране. Я не собирался мстить Анне, хотел просто забыть, однако Судьба распорядилась иначе: и мадемуазель де Вард (подозреваю, что это не настоящее её имя), и её отца настигло справедливое возмездие за все грехи, совершенные ими. Я не знаю, где она сейчас, да и не хочу знать, всё в прошлом.
За прошедшее время мне удалось найти виновников гибели моей семьи и…встретить любовь. Когда-то я думал, что моё сердце умерло, однако его оживила она – Маргарита. Её изумрудные глаза, глядящие прямо в душу, сумели вернуть меня к жизни.
Я дописываю эти строки и в это же время в кабинет входит моя жена, Марго. Она садится напротив меня, воплощение красоты, изящества и грации, и смотрит на меня взглядом, преисполненным любви и нежности. А я в который раз понимаю, как сильно люблю её и большего счастья не нужно…»
За окном уже почти рассвело. Элен аккуратно отложила в сторону тетрадь и заметила, что пошел снег. Прочитанная история её предка вызывала в девичьей души неоднозначные чувства, словно говорящие о том, как опасна иногда бывает любовь. Однажды Луи де Моран полюбил: одного лишь взгляда нежных голубых глаз хватило для того, чтобы в сердце графа началось зарождаться такое чувство, как любовь. Он чтил эту девушку и был готов на всё для того, чтобы они были счастливы, но судьба оказалась к нему жестокой, выбрав для его чувств простую интриганку, думавшую лишь о том, как раздобыть драгоценный фамильный изумруд. Было грустно читать эту часть жизни провинциального помещика, но для него конец оказался счастливым: в лице прекрасной Маргариты Луи де Моран встретил ту, что вновь пробудила в его сердце любовь и дала возможность вновь почувствовать счастье…
Вспомнив, что скоро Рождество, молодая женщина улыбнулась, поймав себя на том, что ей еще предстоит выбирать подарок для бабушки. Всё еще находясь под впечатлением от прочитанного, Элен вспомнила, как старая графиня однажды поведала ей рассказ про Луи и Маргариту, любовь которых стала почти семейным преданием.
Иногда истории прошлого оживают, даря возможность потомкам заглянуть за занавес давно минувших дней.

- Лилиана…– имя, подобное цветку, сладко растекалось по языку, хотелось произносить его снова. Девушка и сама была подобна бутону, едва начавшему распускаться. Как же мне повезло… Он баловал её как балуют только любимую, отдавая всего себя и доверяя безоглядно. Сегодня была годовщина их знакомства. И так хотелось сделать в этот день для нее особенный подарок. Проходя мимо торговых рядов, Леонард улыбался, вспоминая иссиня черные волосы и зеленые глаза, в которых хотелось утонуть. Поездка оказалась сложной и отняла больше времени, чем он планировал, но,тем не менее, ему удалось вернуться почти в срок, хоть он на это уже и не надеялся. Завтра, уже завтра он сможет её увидеть. Занятый мыслями о любимой, Леонард остановился возле ювелирной лавки. Хотелось привезти в подарок что-то особенное, что-то, что будет достойно касаться нежной кожи девушки. Взгляд скользил по украшениям. Все они были, несомненно, красивы, но блекли при одном воспоминании о зеленых глазах. Так, переходя от одной витрины к другой, он остановился, разглядывая изящную, тонкой работы золотую цепочку с кулоном из крупного изумруда. Да…То, что надо. Она подойдет к твоим глазам…
Продавец, видя заинтересованность покупателя, наверняка содрал с него втрое больше реальной стоимости украшения, но занятого мыслями о доме и любимой человека это сейчас ни сколько не волновало. В комплект к кулону прилагались два браслета из золотых нитей с рассыпанными по ним каплями изумрудной росы.
Теперь нужно быстрее вернуться домой. Дом. Теперь он у него есть. Так сладко было осознавать, что его ждут, что любим…
- Прости, Хайрам, но я очень тороплюсь. Домой… Там ты сможешь как следует отдохнуть, - с этими словами он потрепал любимого иноходца и пустил в галоп, едва только лошадь ступила на тракт.
Леонард не замечал ни мелькавшие вдоль дороги деревья, ни дома,что попадались на пути. Всем своим сердцем и душой он уже был далеко отсюда и обнимал любимую девушку.
Хайрам был обычным на первый взгляд иноходцем. Но при этом отличался повышенной выносливостью. У лошади оказался сложный характер, но после приручения она стала Леонарду верным другом, который никогда его не подводил.
И сейчас, не щадя ни себя, ни лошадь, он возвращался домой.
В ушах звенел ветер, красоты окружающей местности не удостаивались его внимания. Единственное, что он видел - дорога. Только она была перед глазами, она вела его домой, вела его туда, где его ждали.
Небольшое поместье, совсем недалеко от столицы. Нибрас купил по настоянию Лилианы и ни разу об это не пожалел. Впервые в жизни у него был дом, в который ему хотелось возвращаться.
И вот сейчас, уже вбегая по лестнице, он с трепетом предвкушал объятия любимой. Собираясь открыть дверь в гостиную, он услышал смех. Этот смех он никогда не спутает ни с каким другим. Сладкий, звенящий. Улыбка тронула губы мужчины. И тут он с удивлением услышал другой смех, чужой. Не одна… Сердце неприятно защемило, но Леонард тут же успокоился, узнав неожиданного гостя, едва тот перестал смеяться и заговорил. Лубен - друг и брат Лилианы. Уже собравшись войти в комнату, он замер, едва лишь прислушался к разговору.
- Это замечательно, Лиличка. Тебе просто несказанно повезло. Влюбленный в тебя идиот. Осыпает тебя подарками… М... Где бы мне себе такую дуру найти.
- Молчи! - по сдавленному шипению было похоже, что девушка рукой зажала брату рот.
- Ты же говорила, что он не вернется еще дня четыре или больше. Очень удачно, что его так подолгу не бывает.
- Да, но береженого… Сам знаешь, - послышался звук разливаемого по бокалам напитка и короткий смешок.
- Долго планируешь с ним еще быть?
- Посмотрим. Он стал больше зарабатывать. Меня пока все утраивает. Знаешь, я как-то ляпнула с дуру, что люблю незабудки, и он теперь без конца мне таскает эти дурацкие цветы. Терпеть их не могу.
От пренебрежения, которым буквально было пропитано каждое слово, кровь стыла в жилах. Не в силах больше слушать это, Леонард зажал уши руками. Как же так?! Как так?!! Все, чем он жил последний год, было ложью. Все. До последнего вздоха, до последнего слова. Букет выпал из его рук, нежные голубые цветы рассыпались по полу.
Леонард прислонился к стене и медленно осел на пол. Хотелось выть, но вместо этого Нибрас закусил губу и, сдерживая рвущийся наружу крик, стал судорожно собирать цветы, не желая быть замеченным. В голове царил хаос, мысли путались. Здесь и сейчас его жизнь разваливалась на куски.
Слушать разговор дальше не было смысла. Мрачнее тучи он вышел из того, что раньше считал своим домом. Вскочил на лошадь; на счастье, его никто не заметил: ни как подъезжал к дому, ни как сейчас в спешке от него бежал. Леонард гнал лошадь, не разбирая дороги. Лишь бы подальше, как можно дальше быстрее оказаться отсюда. Совершенно не заметил, как с дороги свернул на узкую лесную тропу. Остановился лишь, когда солнце начало садиться и почти свалился с лошади. Сел на землю.
Он глядел на остатки букета, который все еще сжимал в руке и вспоминал их первую встречу, первый поцелуй, ее подрагивающие ресницы и как первый раз услышал "Люблю".
Ну как? Как могло так случиться, что все это было ложью?.. Леонард отбросил остатки цветов в сторону и, сминая руками землю, закинул голову в немом крике к небу. Сердце сжалось от боли. Резко вскочив, он стал вымещать свое отчаянье, кулаками молотя по дереву пока кожа на руках не превратилась в лохмотья и, когда сил уже совсем не осталось, он осел и, положив голову на колени, просидел так до самого утра. С рассветом направил лошадь обратно туда, где еще вчера был его дом.
В лучах утреннего солнца цветник перед входом переливался почти сказочными красками, на ветвях деревьев пели птицы. Но ничего этого Леонард не замечал.
- Вычистить, накормить, - поводья были небрежно брошены слуге.
Поднявшись по ступенькам, сжимая в руке шкатулку с подарком, он на короткое мгновение замер и решительно вошел в дом. Вместо привычных объятий Лилианы его встретил слуга. На немой вопрос тут же последовал ответ:
- Госпожа Лилиана отправилась провожать брата, обещала вернуться через пару часов.
- Хорошо. Приготовь мне ванну и накрой праздничный обед.
- Да, господин Леонард.
Два час пролетели незаметно, Леонард все это время почти не выпускал из рук маленькую шкатулку.
- Обед готов.
- Хорошо. До завтра все могут быть свободны. В доме мне сегодня больше никто не понадобится.
Отпустив слуг, Леонард вошел в гостиную, где был накрыт стол. Достал бутылку любимого красного вина, открыл и вылил в нее содержимое маленького флакона, что всегда носил при себе на поясе. Настойка цветов, маленьких, желтых, почти незаметных в густой траве. Вино поставил на стол, лишь на мгновение замерев в нерешительности. И остался ждать возвращения любимой. Несмотря ни на что, все еще любимой. Я буду с тобой до самой твоей смерти, моя дорогая, как и обещал.
- Лист, где ты? Я дома, накрывай стол, я голодна! – мягкие, почти неслышные шаги девушки были так знакомы.
- Нет, Лилиана. Никого нет дома. Только мы с тобой, - Леонард поднялся навстречу и тут же был схвачен в плен рук.
- Лео… Ты дома, - Лиля принялась целовать и обнимать его, - Я так скучала…
И я тебе верил…
Прижав к себе ласковое тело, Леонард уселся в кресло. Глядя в глаза любимой, нежно провел пальцами по щеке, убирая с лица непослушную прядь.
- Я привез тебе подарок, - целуя мягкие губы, Нибрас достал из шкатулки кулон, - Он так подойдет к твоим глазам, - Взяв нежно в ладони её лицо, Леонард поцеловал дрожащие ресницы.
- Повернись, - девушка наклонила голову и цепочка была застегнута на изящной шее. Лилиана развернулась и её руки тут же украсили браслеты.
- Спасибо, - нежная и такая знакомая улыбка тронула губы девушки, - Ты мой подарок. Ты мой самый лучший подарок, - Лилиана потянулась за поцелуем.
- Пообедаем? Я голоден, - Леонард отстранился.
Обед прошел спокойно, за разговорами и шутками фразы прерывались лишь на короткие поцелуи, разбавленные вином.
- Я скучал по тебе, Лилиана, очень… Я так тебя люблю, - слова слетали с губ легко, ведь каждое было правдой, и ни один звук, ни один жест не выдал, что сердце в этот момент продолжало медленно умирать.
Тихий обед размеренно перетек в жаркие объятья двух влюбленных. Леонард жадно, страстно ласкал податливое юное тело, с упоением впитывая и запоминая каждый стон, каждый её вдох, втягивая носом её запах, стараясь не обделить лаской каждую клеточку её кожи.
И в миг, когда яд пропитал все ее тело, заставляя страдать, стонать и выгибаться от боли, Леонард укачивал и успокаивал ничего не понимающую девушку, снимая с её лица соленые слезы, рыдая вместе с ней.
- Леонард… - бледные губы едва выговаривали его имя, в глазах застыло непонимание и страх.
- Я любил тебя, я отдал бы за тебя жизнь… - с поцелуем Леонард выпил последний её вздох.
Уложив возлюбленную в кровать, Леонард снял с её шеи кулон, оставив его себе как память о разбитом сердце, - Я так тебя любил… - поцеловав еще раз на прощание уже мертвые губы, он поджег дом, не взяв в нем больше ни одной вещи.
Теперь у него не было прошлого. Все без остатка сгорало сейчас за его спиной.